Неточные совпадения
Почти половину населения слободки составляли татары, которые смотрели на этот сезон с своей особой точки зрения. Мерзлая земля не принимает следов, а сыпучий снег, переносимый ветром с места на место, — тем более… Поэтому то и дело, выходя ночью из своей
юрты, я слышал на
татарских дворах подозрительное движение и тихие сборы… Фыркали лошади, скрипели полозья, мелькали в темноте верховые… А наутро становилось известно о взломанном амбаре «в якутах» или ограблении какого-нибудь якутского богача.
А осень все злилась, снег все носился во тьме, гонимый ветром, стучал в наши маленькие окна, и кругом нашей
юрты по ночам все слышалось тихое движение то в одном, то в другом
татарском дворе. Мой верный Цербер, которого я брал к себе в
юрту из чувства одиночества, то и дело настораживал уши и ворчал особенным образом — как природные якутские собаки ворчат только на татар или поселенцев…
Раньше орочей было очень много. По всему побережью моря, от мыса Хой, что южнее залива Де-Кастри, до Аку, который теперь называется мысом Успения, всюду виднелись их
юрты. Те, что жили на берегу
Татарского пролива к северу от Тумнина, назывались Пяка (Фяка). В 1903 году от этих Пяка оставалось только три человека: Пингау и Цатю из рода Огомунка и Тончи из рода Бочинка.
Это было несколько десятков
юрт, скученных между собою в полном беспорядке и обнесенных высоким валом. Таковы, впрочем, были в то время и другие
татарские города, находившиеся за Каменным поясом. Сибирь была только несколько обширнее. Она считалась неприступной крепостью, так как кроме одной дороги, охраняемой татарами, подойти к ней ни с какой стороны не было возможности.